Да, сейчас уже все хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. А тогда это были жуткие для меня дни и недели. Ольга же говорила, что такой легкости на душе и в жизни не испытывала все прошедшие годы, что счастлива вернуться снова в жизнь из могилы, и ее не очень трогает весь тот кошмар с судом о разводе. Когда она, вернувшись к родителям, зажила уже спокойно, понемногу забывая десятилетний плен, ее папа стал настаивать, чтобы она подала на развод. Прошло полгода с ее побега, нужно было расставить точки над и. Ольга не хотела оставлять детей без официального отца, каким бы он не был, но согласившись с вескими доводами, написала заявление. Через две недели началась война.
Под нашими окнами среди ночи раздались пьяные вопли, весь дом высунулся в окна поглядеть на дебошира. В подъезд он попасть не мог, звал Ольгу выйти и поговорить. Мы живем в соседних подъездах, так что все было на виду. Ему прислали вызов на суд, он согласен, но ему нужны деньги и отказ от алиментов. Возмущению не было предела как у Ольгиных родителей, так и у всех, кто знал историю. Но посоветовавшись, решили отдать ему сумму, спокойствие и нервы дороже показались. Алиментов же от него никто и не ждал. Спал он на улице во дворе почти месяц, дети в эти дни даже гулять не выходили, боялись. В день суда, уже в зале, Ольга отдала ему конверт, а он подтвердил согласие на развод. Уехал сразу, больше мы о нем уже два года ничего, слава богу, не знаем.
Наши мальчишки почти ровесники, близнецы всего на два года старше моего сына. Поначалу они очень боялись, что папа заберет их отсюда обратно, даже есть толком не ели, были как зверята, жмущиеся к мамке при малейшем шорохе. После этой истории, поняв, что отцу они не нужны, стали немного привыкать к нормальной жизни. Оказались очень смышлеными, жизнерадостными ребятами, правда, не очень верят людям. Вот и стараемся примером внушить им, что большинство не такие, как их родитель.